— Ах ты, дьявольское отродье! — разозлился оруженосец.
Ловко орудуя ногой, он пытался спихнуть вниз одержимого. Но монстр не поддавался. Крепко уцепившись пальцами за край расщелины, он только мычал, закатывал глаза и втягивал голову, по которой разъяренно стучал каблуком Акулинио. А секундой позже исхитрился вцепиться зубами в носок сапога оруженосца.
— Чтоб тебя! — выругался Акулинио и отскочил в сторону, озираясь в поисках оружия.
Мениджер не обращал внимания на возню, которую Акулинио устроил с одержимым. Рыцарь уже понял, что живым выбраться из этой переделки не удастся. Снизу поднимались изверги и берсерки, колдуны и ведьмы, сектанты и демонологи. А в самом низу огромным колышущимся морем кишели горгульи.
На глаза Акулинио попалась воткнутая в землю блестящая палка, усыпанная сияющими алыми камнями, с большим набалдашником на конце. Недолго думая, оруженосец обхватил ее руками и выдернул из земли. В тот же момент раздался гул, и земля содрогнулась. Акулинио едва удержался на ногах. Повернувшись к провалу, он увидел, как щель медленно, но неотвратимо закрывается. Края разлома двинулись навстречу друг другу и через несколько мгновений, под крики погибающих проклятых, соединились в одно целое. И тут же снова начала меняться окружающая действительность. Островки лавы исчезли, красноватый отблеск от камней и кустов исчез, остался только запах гари, от которого у оруженосца уже давно свербело в носу.
— Ты понимаешь, что сделал? — Рыцарь вплотную приблизился к Акулинио.
— Я? Что? Палкой вот хотел одержимому по голове стукнуть.
Оруженосец пораженно оглядывался вокруг.
— Арбалет потерял, а он лезет… гад такой.
Сэр Мениджер молча стоял, пораженно разглядывая оруженосца.
— Ты не палку, ты Жезл Власти из земли смог вытащить, — наконец хрипло произнес рыцарь.
— И что? — в свою очередь удивился Акулинио, с интересом разглядывая Жезл.
Покрутив его в руках, он с ужасом заметил, как Жезл начал разваливаться на куски и мгновением позже превратился в прах.
— Жезл Власти может уничтожить только архангел, — подытожил рыцарь.
— Вы серьезно, господин? — икнул от волнения Акулинио.
Сэр Мениджер опустился на колени перед оруженосцем.
— И не называй меня больше господином.
Поутру возвращались в столицу. Лошадей выделил все еще насмерть перепуганный староста. Акулинио мерно покачивался в седле и блаженно улыбался.
— А я чего боялся-то? Нагадала мне провидица, что вернусь я не тем, кем был. Вот и думал, что или покалеченным вернусь, или вообще — трупиком бездыханным.
Сэр Мениджер ехал рядом с бывшим оруженосцем и задумчиво молчал.
— Или по частям привезут, — продолжал Акулинио. — А оно вона, как вышло. Архангел.
Ирина Светлая, Иван Корунков
CASUS BELLI
…Весна в этом году выдалась на удивление теплой. Даже тут, в предгорье, на самой-самой границе Алкмаара, уже вовсю пробивалась из-под земли свежая трава, распускались почки на деревьях, воздух был наполнен упоительным ароматом распускающихся цветов и…
Это еще что такое? Я посильнее втянул носом воздух. Действительно, сладкий, пьянящий запах горных роз перебивало отчетливое амбре недалекого скотного двора. На лицо сама собой выползла улыбка — раз пахнет навозом, значит, недалеко уже идти — скотные дворы люди издревле строят в пределах дневного перехода от городов.
Эта мысль заставила меня прибавить шаг. Еще немного, и на горизонте покажутся шпили и купола Альзонии, я пройду сквозь распахнутые на день ворота, бдительные стражи сдерут с меня положенный медяк входной пошлины (хорошо еще, что только медяк, с мирных крестьян, войны в глаза не видевших, налог раза в два поболее будет). Пройду знакомой узенькой улочкой, проберусь через шкуродер, между слишком тесно вставшими домами и окажусь перед крепкой дубовой дверью, дерну за колокольчик…
За мечтами я и сам не заметил, как действительно дошел до города — ноги, привычные к походам, шагали легко и скоро. Ответил что-то стражнику у ворот, протянул монету, тут же исчезнувшую в руке привратника. Шагнул на мостовую, радостно углубился в лабиринт узких улиц. Как же давно я здесь не был!
…Вот и он, тот самый дом. Унимая бешено бьющееся сердце, я потянул за веревочку, выпущенную из-под притолоки двери, и прислушался к раздавшемуся внутри мелодичному перезвону. Послышались легкие шаги, чья-то рука обхватила колоколец, заставив его умолкнуть. Шорох проворачиваемого в замке ключа, легкий скрип петель…
— Кор!!! — Мягкие руки обвили мою шею, я подхватил на руки невесомое девичье тело, зарылся носом в светлые волосы. — Кор, я так скучала! Тебя так долго не было! Я уже решила, что ты меня разлюбил.
— Ну что ты, милая, как бы я смог? — Я с некоторым усилием расцепил руки девушки, заглянул в лицо, вспоминая каждую его черточку. — А ты совсем-совсем не изменилась за два года. Ну прямо ни чуточки.
— Да будет тебе, — девушка, совсем недавно разменявшая восемнадцатую зиму, всплеснула руками. — Входи скорее, устал поди с дороги-то? А я тут сготовила немножко…
— Постой, Леда, милая, погоди, — взмолился я, хватая любимую за руки. — Помнишь, зачем я уходил?
— Конечно, — девушка недоуменно замерла. — Чтоб воинской службой скопить денег нам на свадьбу…
— Да, — я улыбнулся как можно ласковее, тихонько вытащил из кармана удобной походной куртки маленькое колечко, надел его Леде на палец.
— Кор… — девушка охнула, разглядывая кольцо. — Какое красивое…
— Надеюсь, ты еще не передумала выходить за меня? — скрывая волнение, спросил я.
— Милый, — в ее глазах блестели маленькие искорки. — Как бы я смогла?
— Ну, вот и здорово, — из груди вырвался облегченный выдох. До чего же хорошо вновь быть рядом с ней, смотреть в ее улыбающиеся глаза. Я снова слегка сжал ее пальцы своими руками. — Тогда, лишь только пройдет месяц жатв, сыграем свадьбу, да такую, чтоб долго помнили!
— Милый Кор, — только и вздохнула девушка…
Вскоре весна уступила место теплому, благодатному лету. Вовсю шли работы на полях, колосилась рожь, близилась осень, а стало быть, и день нашей с Ледой свадьбы. И я снова засобирался в путь, на этот раз недалекий. В Тимории, ближе к заснеженным вершинам тамошних гор, жил друг, не раз спасавший мою жизнь в кровавых боях, и, прощаясь, я поклялся себе, что не забуду его, когда стану готовиться к свадьбе…
Как и прежде, ноги легко несли меня вперед, легкая котомка привычно постукивала по спине, но на душе было неспокойно, а из головы никак не шло прощание с Ледой.
— Чует сердце, беда будет, — шептала она, стоя в воротах и кутаясь в платок от зябкого ветра. — Давеча видела сон — вороны кружили над горами, криком своим пророча горе. Не ходи, милый, прошу, не ходи.
Однако не идти я не мог.
Путь вел меня все дальше от зеленых летних холмов ввысь, в зиму, вечно царящую на вершинах, откуда открываются тайные проходы в полные породами и драгоценными жилами гномьи шахты.
Дорога будто сама ложилась под ноги, свежий предгорный воздух еще не был столь холоден, как наверху, но уже достаточно свеж, а на душе у меня было ох как неспокойно. Глаза Леды, огромные и напуганные, несмотря на мои уверения; ледяные пальцы, сжатые в моих ладонях…
Шел я быстро, нигде не задерживаясь. Миновал родную деревеньку, издали глянул на отцовский дом, но заходить не стал. Вот пойду обратной дорогой, тогда и будет время заглянуть к друзьям, хлопнуть по кружке-другой пенного пивка, того самого, что варят в харчевне у папаши Пью. Без приключений пересек эльфийские земли и ступил на твердую почву Тимории.
Ближе к горам раскинулся совсем маленький хуторок, но его я также обошел стороной, и вот уже горы нависли над головой, тропка зазмеилась меж отвесных стен, и под ногами захрустела каменная крошка.