— Мешок его возьми, — велел кентавр. — Сейчас до развалин дойдем, огонь запалим. Разберемся, в общем.

— Он квакает! — кривя губы, сказала Лидриэль.

— Кто, раненый? — не понял Файнос.

— Мешок квакает… Я боюсь… — вздохнула Лидриэль.

— Зверушка там какая-то сидит, — ободряюще прогудел кентавр. — Видела, как она к нему тянется? Парень расстроится, если мы ее тут оставим. Не бойся.

— Ладно, я об этот мешок кинжал вытру, — решила Лидриэль. — Он и так грязный.

— Постояльца не перережь, — гыкнул Файнос. — Не копайся. Поехали, табориться пора.

Лидриэль забралась ему на спину, прицепила дерюжный мешок поверх вьючной сумы. Жабка в мешке затаилась и помалкивала. Кентавр, неся раненого Рету на руках, пошел туда, куда мальчик не успел дойти. К развалинам.

Развалины были давно разграблены. И поэтому безлюдны.

Лезть в них Файнос не стал. Нашел полуразрушенную стенку, около которой было сухо и за которой можно укрыться от ветра. Проверил, нет ли рядышком каких-нибудь непрошеных соседей. Велел Лидриэль расстелить покрывало. Уложил на него мальчика и пошел за хворостом.

Понемногу светало.

Лидриэль занялась раненым. Учили ее на совесть, да и статус солнечной танцовщицы предполагал многое. Первым делом она сняла жгут. Очистила рану. Остановила кровь. Человек и так был в забытьи, но ему требовался не болезненный обморок, а целительный сон. И для этого нужно напоить его отваром трав.

Только сейчас Лидриэль сообразила, что небольшой запас снадобий она в сумку положила, а вот котелка-то у нее нет.

— Файнос, а в чем воду кипятить будем? — окликнула она кентавра.

— В правой суме возьми. И воды набери.

Солнечная танцовщица пошла за водой к реке.

Кентавр разводил меж двух камней костер, устанавливал перекладину для котелка.

Лидриэль вернулась с водой, подвесила котелок над огнем. Присела у костра, задумалась, глядя в огонь.

— Непонятно, как он здесь очутился… — сказала она. — По одежде это имперец. Но тут ничейные земли. А он совсем один. Его давно бы съели. А еще он мокрый.

— А может быть, он свалился с имперского пегаса? — предположил Файнос. — Пешком бы он досюда не дошел, ты права. Ну и что мы с ним делать будем? Точнее, в каком он состоянии, целительница?

— Он поправится, — пообещала Лидриэль. — Но нужно несколько дней покоя.

— Давай отвезем его домой! — обрадовался подвернувшемуся случаю завершить путешествие кентавр. — У вас на клене он быстро придет в себя.

— Файнос! Я не могу домой! — разозлилась Лидриэль. — Что-нибудь другое ты в состоянии предложить?

— Ну-у-у… Если ты не хочешь отвезти его к себе домой, давай отвезем ко мне домой… — загадочно сказал кентавр.

— Это шутка такая? — ледяным тоном спросила Лидриэль. — Я же тебе сказала, обратно не вернусь!

— А кто говорит про обратно? — Кентавр скрестил руки на груди и притопнул копытом. — Спорим на золотой, что ты не знаешь, о каком доме я говорю.

— Ты хочешь, чтобы твой долг увеличился на два золотых? — ехидно подхватила Лидриэль. — Спорим.

— Я предлагаю тебе отвезти его в наши земли. Туда, где живут племена кентавров. Где стоят шатры моего племени.

Лидриэль в недоумении уставилась на Файноса.

Тот, запрокинув голову, от души расхохотался, распугав все живое на много лиг в округе.

— Детка, ты с рождения живешь бок о бок с нами и до сих пор не знаешь, что конюшня это не дом? Ты никогда не спрашивала себя или сестер, а как мы размножаемся, где наши женщины, дети и старики? Ты думала, мы так и появляемся на свет с копьем в руке? Неизвестно откуда? Вылупляемся, к примеру, из огромных каменных яиц, разбив скорлупу метким ударом копыта?

— Э-э-э… Ну… Да! — кивнула Лидриэль. — Примерно так. А что, правда вы не из яиц вылупляетесь?

— Нет, представь себе. Нас рожают наши мамы.

— А это далеко, твоя земля? — перешла к более важным вопросам Лидриэль. (Ну подумаешь, не знала, что у кентавров племена есть. Просто не обращала внимание, их под кленом всегда столько толпится, копейщиков, латников и лучников. А Файнос сейчас устроит представление, да-да…)

— День пути, — объяснил кентавр. — Мы же потому и сотрудничаем с Альянсом, что наши родовые пастбища неподалеку. У вас лес, у нас степь да перелески.

— День пути раненый выдержит. Он тощий, но, похоже, крепкий, — решила Лидриэль. — Я его отваром напою, и можно трогаться.

— Очень хорошо. Кстати, выигранный тобой золотой я отыграл обратно! — расплылся в улыбке Файнос.

— Да я просто забыла! — возмутилась Лидриэль. — Сейчас вспомнила про «землю предков». Просто думала, это что-то вроде кладбища кентавров… Ну или просто место, где вы раньше жили.

— Сейчас — не_ считается! — веселился Файнос. — Не знала, не знала, не знала!

— А почему вы в шатрах живете, а не в домах? — продолжила расспросы Лидриэль, сделав вид, что не заметила веселья. — В домах теплее.

— Мы же кочуем с места на место, — объяснил кентавр. — Шатер легко ставить, легко разбирать. Ну и потом мы народ закаленный. Вспомни — копейщики в ложбине прямо так спят, без всякого укрытия. Разве что попонкой утеплятся, если ветер зимний.

— А у тебя много родных?

— Да все племя! — гордо сказал кентавр. — Ты думаешь, чем левая сума набита? Подарками для всех. У нас так принято: вернулся домой — должен одарить родных. Тем более если у эльфов служишь. Эльфийские поделки у нас очень ценятся.

— Разве не все взрослые мужчины-кентавры к нам приходят? — удивилась Лидриэль. — Ты же сам сказал, женщины-дети-старики, я помню.

— Лидри, а кто будет охотиться? Кто будет защищать племя? Кто будет воевать с соседями? Мы, кентавры, народ воинственный, почему многие хотят иметь нас в союзниках. Но на равнинах у нас своя жизнь, и поверь мне, она не менее сложная, чем постоянные стычки между Альянсом, Ордами, Империей и Кланами. Мы потому и ценим так Альянс, что наши равнины под защитой ваших лесов вроде как и укрыты от остальных глаз. Мы никогда не станем такой силой, как эльфы или люди, но и терять свою свободу тоже не хотим. Ты сама все увидишь и все поймешь.

Вода в котле забулькала, Лидриэль высыпала в него нужные травы. Сняла отвар с огня.

Кентавр доставал из сумы еду.

— Надо хорошенько подкрепиться. Ночь без сна, да день пути — нужны силы.

— А может быть, ты поспишь здесь, а потом мы поедем? — предложила Лидриэль, пристыженная тем, что она-то неплохо вздремнула на широкой спине.

— Нет уж, миледи. — Кентавр с аппетитом вгрызся в лепешку. — Я лучше дома три дня отсыпаться буду, чем заночую на ничейной земле. Чем раньше мы отсюда уберемся, тем целее будем. Чистую правду тебе говорю, не пугаю.

— Хорошо, — кротко сказала Лидриэль и стала деревянной ложкой зачерпывать отвар и буквально по капле вливать его в раненого.

Тот слегка порозовел, стал не таким бледным, задышал ровнее.

Солнечная танцовщица слила остатки отвара во фляжку, чтобы поить мальчика по дороге. Сходила еще раз за водой: нужно сделать отвар, придающий силы в долгом пути.

Пока ходила к реке, вспомнила о живом мешке.

— Файнос, а может быть, тот, кто в мешке урчит, есть

хочет?

— Вполне, — согласился кентавр.

— Мы его вытряхнем, да?

— Не стоит. Лучше я прямо в мешок лепешку закину, — решил кентавр. — Его жилец как-нибудь разберется.

Он был прав — лепешке зверушка обрадовалась, стенки мешка заходили ходуном. Потом раздалось довольное икание.

— Ну вот, накормили животинку, — обрадовался Файнос. — Можно собираться. Мешок притачаешь позади вьюков.

— Почему? — заинтересовалась Лидриэль.

— Ну, вдруг это писать захочет после еды или еще чего-нибудь. Чтобы не смущалось, но и вещи мне не попортило. А мешок потом постираем, ежели что. Парня в покрывало хорошенько заверни, чтобы он лихорадку не поймал. И сама не простудись.

— Ладно, — проворчала Лидриэль. — Не простужусь. На ничейных землях рассветы всегда такие серые?