Опасен Старый Тракт, непредсказуем. Путь лежал меж гор, склонившихся друг к другу двумя кривыми вершинами. Опасный перевал называли Бетрезеновыми Рогами, ведь в ущелье всегда гуляли яростные ветры, закручивавшие снега в смертельные спирали. С приближением к перевалу метель усилилась, и скоро так завьюжило, что воины не видели дальше вытянутой руки. Казалось, дышать стало нечем. Острый снег больно колол лица, залеплял глаза и нос, не давая вздохнуть. Яростный ветер рвал одежды, стягивал низко опущенные капюшоны. Лошади отказывались идти, и становилось жутко, что никогда не закончится ледяной буран, завалит путников, погребет, не оставив и следа. Казалось, что вокруг выросли высокие сплошные стены из мелькавшего снега, а фигуры спешившихся людей походили на размытые тени.
До Лукая донесся почти утонувший в страшном вое ветра приказ Ламберта:
– Всем в укрытие!
В безумной снежной пляске вьюги мечник не мог определить, где верх или низ. Все смешалось.
– Здесь много пещер! – услышал он чей-то крик и скорее интуитивно, с силой таща под уздцы сопротивлявшегося коня, направился туда, где в темноте тонули тени воинов.
Ощущение опасности пришло внезапно, как-то нехорошо екнуло внутри, и в следующий момент, стараясь не выпускать намотанные на кулак поводья, Лукай вытащил из ножен легкий меч. Резко развернувшись, он заблокировал рубящий удар, и рука дрогнула от его чудовищной силы. Нападавшие походили на злобные тени, они кружили, то и дело набрасывались. Снег слепил, время, казалось, замедлило свой бег. Только свистел бешеный ветер, мелькали клинки, доносились издалека крики воинов. Отчего-то Лукаю казалось, что он один-одинешенек на забытом тракте меж двух гор, похожих на рога Падшего Ангела. Никого вокруг, только десятки ударов, кружившиеся призраки, желавшие уничтожить его. Они отступили внезапно, растворившись в метели и лишь напоследок саданув по крупу коня.
Испуганный жеребец дико заржал и встал на дыбы. Он бил копытами по воздуху, и Лукай едва удержался в седле. Он думал, что это не закончится, но что-то произошло, неожиданно жеребец успокоился. Развернувшись, Лукай увидел мальчика Лариэлла, смотревшего на мечника огромными темными глазищами. Широкий капюшон ярко-красного плаща слетел с головы, открывая бледное лицо с острым подбородком. На гладком лбу проявилась набухшая от напряжения жила, синим шрамом прочертившая белую кожу. Лариэлл прижимал к конскому боку ладонь, и к охваченному паникой животному постепенно возвращался рассудок.
– Сюда! – заорал мальчишка, указывая Лукаю направление.
Мечник ему не верил, он не хотел идти вслед подозрительному пареньку, но конь, словно заговоренный, бросился за мальчишкой в стену снега, унося на себе хозяина. Через секунды, растянувшие на часы, Лукай оказался рядом с темным провалом пещеры. Воины, спрятавшиеся в холодной тишине, смотрели на него, сжимавшего в руке обнаженный меч, с молчаливой угрюмостью.
Враги, подло напавшие на отряд в буран, исчезли так же стремительно, как появились, ведь разбушевавшаяся стихия оказалась сильнее и опаснее любого из противников.
По сводчатым стенам пещеры плясали неровные тени от костра. Через вход, открытый всем ветрам, залетали горсти колких снежинок. Ольвэ, с шеи которого во время нападения содрали тяжелый драгоценный герб, нервно ходил из стороны в сторону, сильно сожалея о потере украшения.
Лукай сидел на корточках, прислонившись к стене, и внимательно следил за Лариэллом. Мальчишка неотрывно разглядывал огонь, дрожа от холода. Подсыхающие волосы распушились, и по лицу разлилась болезненная бледность. Что-то этот паренек скрывал, хранил какой-то секрет, и мечнику не хотелось думать, что тайна его хотя бы каким-нибудь образом касалась Инквизиции.
– Это были демоны, – бормотал Рорин, сердито прихлебывая из кожаной фляги вино, – они налетели саранчой. Никто их не видел. Точно одержимые.
– А мне думается, что это были люди, – громко предположил Лукай, и все пригляделись к нему.
Лариэлл даже приоткрыл рот, внимательно вслушиваясь в слова мечника.
– Отчего ты решил так, мечник? – буркнул Вогнар, нехорошо блеснув глазом. – Тот, кто напал на нас, походил даже не на демонов, а на мортисовых слуг.
– Я согласен с Лукаем, – медленно произнес Стаффорд с кислой миной, означавшей, что его сильно расстраивает подобное утверждение. – От демонов снег тает, а если бы была нежить, она бы так просто не отступила. Буран для мертвых – не преграда. Что скажешь, Ламберт?
Только капитан не поддержал общей беседы. Поднявшись, он подошел к входу в пещеру, откуда в их убежище с улицы залетал злой и холодный вихрь. Снегопад утих, и теперь медленно падали на землю редкие белые хлопья, ослабевший ветер гнал по земле поземку.
– Едем, – не оглядываясь, приказал капитан, и отряд немедленно суетливо засобирался в путь…
Каково же было всеобщее удивление, когда, выбравшись из пещеры, они обнаружили себя не в ущелье, куда въехали несколько часов назад, а на краю отвесного обрыва! Внизу развернулась огромная ледяная пустыня, и от высоты захватывало дух. Бетрезеновы Рога далеко на горизонте клонили друг к другу острые верхушки, пронзавшие посветлевшие облака.
– Мортис тебя побери! – пробормотал Стаффорд, с изумлением разглядывая окрестности.
– Ай да рыцарь! – хмыкнул ему в затылок Бигдиш, разглядывая через плечо юноши прекрасный пейзаж вечной зимы. – Ты, оказывается, ругаться умеешь?
– И зубы выбивать тоже, – процедил сквозь зубы Стаффорд, оглядываясь на лучника, ловко взбиравшегося на лошадку.
– Где Лариэлл? – Бигдиш покрутил головой, стараясь высмотреть мальчишку.
Лукай настороженно заглянул обратно в темноту опустевшей пещеры, где от затушенного пепелища исходил тонкий, едва заметный дымок. Мальчишеская фигурка в ярко-алом плаще утопала в разлившейся мгле, словно бы паренек нарочно таился от чужих взоров.
– Эй ты! – гаркнул мечник.
Лариэлл вздрогнул и что-то выронил. Непонятный предмет прокатился по каменному полу и, перепрыгнув через мелкие камушки, ударился о сапог Лукая. Нагнувшись, мечник поднял небольшую круглую фляжку, внутри которой словно нехотя перекатывалась тягучая жидкость.
– Что там? – требовательно спросил он.
– Это мое. – С кроткой улыбкой святоши Лариэлл протянул руку, безмолвно требуя вернуть флягу.
Лукай поколебался, повертел находку, сам не понимая, отчего ему она кажется подозрительной. Хотя в его взвинченном состоянии абсолютно все казалось подозрительным. Похоже, пора было у Ламбертовского лекаря просить успокоительные порошки.
– Ну, где вы там? – снова заголосил недовольный Бигдиш.
Отряд уже спускался с крутой горки в заснеженную долину, направляясь к перевалу, каким-то невероятным образом пропущенному. Даже Герон и тот на своей кляче давно начал спуск, а лучник все чего-то ждал.
– Я слежу за тобой, парень, – произнес с посылом Лукай, протягивая флягу мальчишке.
– Значит, целее буду, – насмешливо изогнул брови Лариэлл, быстро пряча сосуд в заплечную суму, и стрелой кинулся к лучнику.
Казалось, что с каждым пройденным шагом Бетрезеновы Рога лишь отдалялись. Стоило высоким валунам, сплошь усеявшим долину, скрыть гористый перевал, как он появлялся, уже сместившись. Два каменных рога, словно издеваясь, перемещались то по правую, то по левую руку, но никак не получилось их достигнуть. И от этого становилось жутко.
– Точно, проклятая дорога, – недовольно пробормотал себе под нос Вогнар, поежившись, и сплюнул сквозь зубы.
– Беды не накличь, – отозвался тихо Бигдиш, с тоской поглядывая на темнеющее небо.
Снегопад наконец закончился, высыпавшись из низких облаков без остатка, перестал колоть лицо злобными мелкими иголками. Зато и день подходил к концу, вечер стремительно опускался на долину, и у подножия гор уже прятались тени, разраставшиеся щупальцами в разные стороны.
Кавалькада из восьми воинов, одного навязавшегося им на шею мальчика и мешавшегося под ногами, но небесполезного лекаря снова выехала из-за неприступной стены каменных скал и тут же придержала лошадей. Перед ними словно из-под земли вырос деревянный частокол, тут же имелись и наглухо закрытые ворота, и дозорная ладная башня с деревянной крышей.